Кто больше подвержен риску развития пищевой зависимости и почему?

Почему одни из нас, даже не придерживаясь какой-либо из диет, всегда держат аппетит под контролем, а другие нет? Кто-то из нас всегда знает меру в еде и редко превышает ее, для других же проблема булимии и хронического переедания достигает угрожающего жизни масштаба? Можно ли объяснить такие различия только генетикой и пассивностью, ленью самого пациента?

Большинство психологов склоняется к отрицательному ответу на этот вопрос.

Дело в том, что в организме человека с рождения скрыта масса регулирующих аппетит и вес механизмов. Так, например, липоциты вырабатывают лептин – пептидный гормон, отвечающий за регуляцию аппетита и чувство насыщения.

В норме при увеличении процентного содержания жировой ткани, в крови увеличивается концентрация лептина, вследствие чего аппетит снижается, а чувство насыщения наступает быстрее.

Проблема состоит в том, что у человека, пережившего тяжелую психологическую травму, эти регуляторные механизмы не срабатывают. Все потому что нездоровая тяга к перееданию в таком случае является способом удерживать под контролем зашкаливающую тревожность этих людей, способом реализации сформировавшегося комплекса жертвы, вариантом аутоагрессивного поведения вследствие постоянного чувства вины, в общем чем угодно, но только не простым удовлетворением биологической потребности в пище.

Вот почему и биологические механизмы регуляции  голода и насыщения в таком случае, увы, бессильны.

Такие пациенты не ощущают истинного голода, а потому и не могут насытится.  Обильным потоком вкусностей они стараются заглушить тревогу, душевный дискомфорт, восполнить дефицит положительных эмоций.

Симптомокомплекс, который развивается вследствие пережитого интенсивного эмоционального стресса специалисты называют постстрессовым травматическим расстройством (ПТСР).

И не смотря на почти регулярное сочетание ПТСР и нарушения пищевого поведения в клинической практике, достоверно доказать существование четкой причинно-следственной связи между двумя этими расстройствами, ученым пока не удалось.

Многие специалисты придерживаются мнения, что пищевая аддикция и ПТСР развиваются одновременно ввиду индивидуальной склонности пациента к такому роду расстройств, т.е. являются разными проявлениями одной проблемы – уязвимой, нестабильной нервной системы, склонной к фиксации на негативном опыте и достаточно ригидному к поиску новых возможностей.

Так или иначе, пищевая зависимость и прочие нарушения пищевого поведения в абсолютном большинстве случаев развиваются у пациентов с ПТСР, чаще женского пола, и требуют особого внимания и терпения со стороны психотерапевта.

Положительным моментом можно считать то факт, что и проходят эти два расстройства так же одновременно, по мере проработки скрытых и подавленных переживаний пациента.